Михаил Салес: «Не приемлю на сцене мата и голых людей»

Интервью с режиссёром Калининградского областного драматического театра, народным артистом России Михаилом Салесом.

Интервью с режиссёром Калининградского областного драматического театра, народным артистом России Михаилом Салесом.
Фото: dramteatr39.ru

В калининградском областном драматическом театре небольшой юбилей. Спектаклю «Лорд Фаунтлерой» исполняется десять лет. Все эти годы он не сходил с калининградской сцены и был желанным гостем в других городах. Подобное долгожительство в театральном мире — редкость. В «Лорде» есть всё: любовь, доброта, желание помочь ближнему, юмор и чувство надежды. Есть даже чуточка зла. О феномене этой постановки и о многом другом мы поговорили с её создателем, режиссёром Михаилом Салесом.

— Михаил Абрамович в 70-х вы играли в кино, однако ваш выбор пал не на большой экран, а на театральную сцену. Почему?

— В кино я снимался недолго. Дело было в Кишинёве, в театре киноактёра, где проработав полтора года, я пришёл к выводу: либо надо сниматься, как Джигарханян, либо вообще не надо. Поскольку как Джигарханян я не снимался, хоть на меня и был спрос, я ушёл в театр. Если говорить честно, театр я очень люблю — это моя судьба.

— Актёр, режиссёр, директор, создатель театра «Цилиндр». Что из перечисленного для вас ближе?

— Знаете, наверное, всё вместе. Как режиссер я всегда говорю, что все спектакли — это мои дети, а мы же любим детей. Если вдруг спектакль не получается, что тоже бывает, тогда это больной ребенок, его тем более надо любить. Так как большую часть своей жизни я был худруком театра в Вятке, наверное, это мои самые приятные воспоминания.

— О вашем руководстве часто вспоминают в других театрах. В большинстве случаев это связано с потерей того репертуара, который появлялся на сцене благодаря вам и исчезал с вашим уходом. Говорят и о вашей требовательности к актёрам, цитирую: «не выпускал на сцену бездарных артистов», «Салес привёз с собой хороших артистов». Как вы создаёте шедевры?

— Шедевры или нет, должен говорить зритель. А весь секрет заключается в любви к профессии. Когда мне артисты говорят «мы устали», я не очень это понимаю. Это же любимая профессия, о которой мы все мечтали, за которую тебе деньги платят, поэтому иногда мне кажется, что эта усталость — она больше для привлечения внимания к себе, чем на самом деле. Как вы заметили, мне уже не 27, а 72, я никогда не устаю, а если всё-таки устаю, то в выходные по понедельникам и во время отпуска. Порой это мне очень мешает, я очень требовательный в плане работы. По моему мнению, в театре должна быть атмосфера абсолютной дисциплины, абсолютно выдержана субординация, не должно быть амикашонства, и т. д. Тогда это театр, а не балаган. Сегодня то, что я проповедую, оно не очень современно.

Фото: пресс-служба Калининградского областного драматического театра

— Тяжело ли было расставаться с труппами? Насколько я знаю, актёр Александр Егоров переезжал за вами из Йошкар-Олы.

— За мной переезжал Егоров, за мной переезжал Медведев Александр Александрович, который ушёл на пенсию, за мной многие переезжали. За мной ездили только те актёры, которые были моей крови. Александр Егоров — это абсолютный труженик. Актёров, я очень люблю. Конечно, при всей своей требовательности, чаще всего я их ругаю, но не потому… Характер у меня очень тяжёлый, я этого не отрицаю. В своё время меня учили, что профессия режиссёра, по сути, диктаторская. Если мы все будем руководить репетициями — будет базар.

Этим летом будет 55 лет, как я служу театру. При этом я прекрасно понимаю, что это утопия, когда театр — семья, когда все смотрят в одну сторону. Театр очень сложный организм. Тем более в наши дни, когда, как мне кажется, образование, которое получают молодые актёры, идёт не в том объеме, в котором давали нам. Подчас они не понимают ту требовательность, которую я проявляю по отношению к ним. Создать на сцене образ, характер героя — это долгий и сложный труд. Молодым же нужно как можно быстрей и чаще всего поверхностно.

— Случались ли у вас провалы? От чего зависит успех?

— Конечно. Не все спектакли получаются. Самое страшное, когда спектакль идет, и я понимаю, сколько можно было ещё сделать, но уже ничего не изменить. Меня учили, что распределение ролей - это 50 процентов успеха, и люди, которые служат театру много лет, знают этот закон. Но иногда бывает, ошибаешься, тогда не происходит того, что задумал. Еще очень важно определить, для кого ты ставишь спектакль. Да простят меня ваши коллеги журналисты, мне их мнение интересно, но оно субъективно. Объективное мнение, с моей точки зрения, у нашего зрителя. Для него я делаю спектакли. Когда зритель голосует ногами, то есть приходит к нам, и все 750 мест заняты, я испытываю огромное счастье. Когда этого не происходит, это провал. Да есть, к сожалению, спектакли, которые приходится делать по необходимости, мы их называем кассовыми. В советское время даже не понимали, как это — прийти в театр, чтобы отдохнуть. Сегодня жизнь у людей настолько не простая, что зрителю иногда хочется отвлечься от того, что происходит.

— Каким должен быть режиссёр в современном мире? Или требования к этой профессии никогда не меняются?

— Я считаю, что режиссёр должен быть профессиональным. А что такое профессионализм? Умение работать с актёром. Это для меня самое главное, когда я ставлю спектакль. Я могу много чего придумать, своеобразные мизансцены и так далее, но если нет ни души, ни сердца, то нет и сути. Поэтому я глубоко убежден: самое главное волшебство в театре — это артисты, а вот подготовить их… Меня опять же учили: если хорошо играет актёр — виноват режиссёр, если плохо играет — тоже режиссёр.

— Времена меняются, меняется и сам театр. На ваш взгляд, каким стал калининградский драмтеатр, если его сравнить с театром 90-х годов?

Фото: dramteatr39.ru

— Не буду говорить только о нашем театре, скажу за все. Это совсем другие театры. Должен вам сказать, что я грущу по этому поводу, видимо, в силу возраста или потому, что меня воспитывали иначе. Сейчас, опять же, к моему сожалению, мы очень много смотрим на запад. А я поработал за пределами России и глубоко убеждён, что им надо учиться у нас, а не нам у них. И поверьте мне, наследие, которое существует в русском театре, единственное на Земле. Известный критик Виталий Вульф как-то сказал «Если всё будет продолжаться в таком духе 15-20 лет, русский театр может умереть».

— Классика или модерн?

— Классика. Потому что это, как правило, очень хорошая драматургия, а работаю я в драматическом театре. Правда, я считаю, что классика должна быть внешне архаична, а по сути очень современна. Понимаете? Можно взять любую классическую пьесу, одеть актёров в современные костюмы, поставить современный интерьер и сказать, что это современное прочтение. Я не согласен. Современное прочтение заключается в сути, а не внешности. Я всегда так рассуждаю. Когда Гоголь писал «Ревизор», а я семь раз ставил этот спектакль, только в этом театре — дважды, он меньше всего думал, что мы с вами будем разговаривать о ревизоре и любить пьесу. Он, вероятнее всего, поднимал те проблемы, которые его беспокоили, которые волновали в то время Россию.  

— Меня интересует вот какой вопрос: а есть ли калининградские драматурги? Можем ли мы надеяться, на что-то своё в ближайшем будущем?

— В апреле, 25 числа, я приступаю к работе. Современный драматург, но она даже не претендует на звание драматурга. По-моему, очень интересный материал. Франция, XIV век, королевская свадьба. Очень интересно. Скажу сразу, что мне тоже позволили вмешаться в пьесу, и мы её очень долго подготавливали, прежде чем взяться основательно. Надеюсь, постановка откроет новый театральный сезон 21 сентября

— Можете назвать имя автора?

— Анна Бейнер, это псевдоним.

— Если приоткрыть завесу тайны. О чём постановка?

— О любви. У короля есть семья, есть дети. Всё очень просто, всё банально. У сына короля умирает жена. Так вот, король, он же отец, привозит для старшего сына, которому лет 40, принцессу, ей 17 лет. Но происходит так, что король сам влюбляется в девушку и забирает её себе. Нам кажется, что в те далёкие времена у них не было таких проблем, а нет, всё то же самое было: и любовь, и предательство, и убийства. Если хотите, здесь даже детективный есть мотив. Я не хочу сейчас всё рассказывать.

Фото: dramteatr39.ru

— Какую роль должен выполнять театр в нашей жизни?

— Когда был Советский союз, театр был трибуной. Потом наступила перестройка Горбачева, и я стал в шутку называть театр «аптекой», мы стали давать рецепты, как надо. Сегодня, на мой взгляд, театр уже много лет переживает самое лучшее время, когда мы должны поднимать те или иные проблемы. А уж о решении этих проблем у зрителя будут свои мысли. Самое главное, театр должен быть не безразличным к человеку. Это для меня принципиально важно.

— Что, на ваш взгляд, не приемлемо показывать на сцене?

— Мат и голых людей. Для этого есть порнография, есть задворки. Я категорически против этого и не потому, что сейчас там законы какие-то. Но всё должно быть разумно, особенно, если у вас большой зал. Сейчас стало больше молодых людей, и школьников тоже стало больше. Они и так много едят этого в Интернете. Также вполне возможно, что человека может «раздеть» режиссёр, но только если без этого спектакль не может быть. А если он раздевает его ради эпатажа, это не допустимо. Я люблю эпатаж, когда билеты все проданы.

— Есть желание поставить что-то грандиозное? Может быть старые, но незабытые творческие планы?

— Есть, но нет исполнителя главной роли, пока во всяком случае. Я говорю о «Короле Лире». Это моя мечта. Опять же, на мой взгляд, очень сегодняшняя пьеса. Если Бог даст и я буду в добром здравии, то через пять лет короля сможет сыграть Александр Егоров.

— Вы сейчас работаете над водевилем Крестовского «Любить не прикажешь». Расскажете о работе?

— Водевиль «Любить не прикажешь» — пьеса, которая относится к популярным и востребованным у зрителя.  Я очень нервничаю, хочу, чтобы она получилась. Если бы можно было, я бы назвал жанр этого спектакля «хулиганство актёров с одним антрактом».

Радует, что всё делается собственными силами. Музыку написал наш новый актёр из Ташкента Альберт Халмурзаев. Слова сочинила актриса Анна Антипова. Для постановки танцев приглашена Оля Шимолева, она молодая, современная девочка, которая сможет сделать «ненормальные» танцы, поскольку они там все с ума сходят. Надеюсь, что зритель будет смеяться. Во всяком случае, так всё планируется.

— Вашему спектаклю «Лорд Фаунтлерой» исполняется десять лет. Не каждая постановка так долговечна. В чем тут секрет?

Фото: dramteatr39.ru

— Любая пьеса — это повод для размышлений. Это свой неповторимый принцип подхода к работе. Вот, к примеру, «Пижама на шестерых» — современная французская комедия, и вдруг я решил поставить её по законам Шекспира. Это, извините меня, будет похоже на глобус, на который пытаются натянуть презерватив, который обязательно лопнет. Поэтому написанное автором режиссёру надо разгадать, и если мы разгадываем, тогда и происходит то, что происходит. Мне кажется, в «Лорде» разгадать удалось. Мы возили эту постановку в Москву и Санкт-Петербург, на фестиваль, забрали Национальную премию «Арлекин – 2010» в четырёх номинациях. Журналисты не раз спрашивали у меня, почему такая простая история вызывает такой эффект. Отвечаю: в этом спектакле взрослые становятся детьми, а дети — взрослыми.

— О чем стоит говорить современному театру?

— О любви. Я думаю, что те заповеди, которые существуют, вы все о них знаете. Вот если бы хоть один день в жизни люди бы прожили по этим заповедям, на Земле был бы рай. У меня четыре сына, и я всё время задаю себе вопрос, что я после себя в их душах оставлю. Этим и должен заниматься театр — оставлять что-то хорошее в душе человека.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру