В Калининграде точно есть два места, где можно повстречать настоящего антиквара. Первое — антикварный салон «Кёнигсберг». Второе — Музей изобразительных искусств или Дом Культуры Моряков, кому как больше нравится.
Сам антиквар предпочитает называть здание старыми именем – бывшей фондовой биржей. Для него история Кёнигсберга немного больше чем просто хобби — это часть его работы.
С признанным антикваром международного класса повстречался корреспондент «МК» в Калининграде».
Место встречи ДКМ
С Владимиром Скаржинскасом мы встречаемся в Музее изобразительных искусств, где нас, как дорогих гостей, любезно встречает директор — Галина Валентиновна Заболотская.
Сегодня музей переместился с привычного адреса на Московском проспекте в Дом культуры моряков. Здесь, в здании бывшей фондовой биржи, строительство которой велось по проекту архитектора Генриха Миллера, атмосфера музея на мгновение теряется.
Если говорить кратко, то творческие деятели Кёнигсбергской академии искусств — это направление, в котором специализируется антиквар. Скульптуры, картины и даже фотографии, всё для него имеет ценность, а главное, что такой коллекции больше ни у кого нет.
В настоящий момент некоторые экспонаты частной коллекции временно дополняют экспозицию музея искусств, что дожидается долгожданной реконструкции.
— В Советское время это был Дом Культуры моряков и принадлежал калининградскому рыбному порту, — рассказывает Скаржинскас, пока мы неспешно проходим мимо выставленных в зале музея скульптур. — Здесь в цокольном этаже располагался известный многим калининградцам моего возраста ресторан «Бригантина». Место было очень популярным среди моряков и гостей города — настолько он был пафосным. В лихие 90-е на этом месте открыли не менее пафосное казино с названием «Монетный двор». Ближе к нулевым, когда вышел закон о запрете азартных игр, его прикрыли. Теперь здесь музей.
Говоря о музее, Владимир Антонович радуется. В его долгосрочных планах увидеть Калининград едва ли не туристическим центром, куда приезжают европейцы. При этом посещая исторические места, они открывают рот и с удивлением обнаруживают, что исторические и культурные объекты в России сохраняются и более того — работают.
— Когда в музее проведут реставрацию, он станет по-настоящему знаковым местом на острове, — поясняет антиквар. — Ведь если задуматься, то Калининград как сплав немецкой, восточно-прусской и российской культур очень привлекателен для туристов. Сейчас направление динамично развивается, и туризм видится мне будущим нашего региона. Надеюсь, наши власти придерживаются того же мнения.
О янтарной комнате и Станиславе Кауэре
Стоит рассказать читателю, что многие творения кёнигсбергского скульптора Станислава Кауэра, музей искусств приобрел именно у антиквара Скаржинскаса. Владимир долгие годы собирал свою коллекцию, а за каждой скульптурой стоит своя история.
— Мастер умер в 1943 году, — начинает свой рассказ Владимир. — Кауэр был ректором Академии художеств Кёнигсберга и большинство его работ были созданы здесь. Понятно, что после войны мало, что уцелело, но одна из важнейших работ скульптора сохранилась — это «Ева» или если хотите девочка с мальчишеской причёской.
На самом деле изображенная девочка никто иная, как дочка Станислауса по имени Клара. Скульптура украшала городской фонтан, сделанный из бетона. Когда сюда прибыли первые переселенцы, Клару покрасили половой краской, а потом, какие-то юноши из числа продвинутых, натерли ей соски кирпичом. Конечно, на скульптуре есть дефекты, но в целом она практически в оригинальном состоянии.
Спустя минут 10 разговор о скульптурах, у меня не хватило сил сдержаться, и я всё же задал антиквару вопрос, который мучает многих калининградцев, кто хоть раз увлекался городскими легендами.
— Владимир Антонович, я знаю, что вы долгое время изучали вопрос нахождения янтарной комнаты. Скажите, она находится у нас в регионе?
— Об этом известно господу богу и узкому кругу специалистов или если хотите – носителям тайны. Моё же глубокое убеждение, что янтарная комната не сгорела при бомбардировках англо-американской авиации в 1944 году, а была перемещена в заранее подготовленные бункеры, в которых она до сих пор и находится, – ответил, улыбаясь, антиквар.
— А вы разделяете точку зрения краеведа Трифонова о том, что комната находится под бункером последнего коменданта Кёнигсберга – Ляша? Знакомы с этой версией, — пытаюсь я выведать немного больше.
— Мне эта версия знакома, но я думаю, что нет, не в том месте это сокровище, — отвечает антиквар. — При всём уважении к коллеге, очень много его версий — это плод фантазий. Исследования рядом с бункером проводились, и я не думаю, что, обнаружив ту же янтарную комнату, эту информацию засекретили и прекратили дальнейшие поиски.
— Получается нам, остаётся надеяться только на то, что янтарную комнату рано или поздно найдут?
— Тоже на это надеюсь. И по возможности приложил бы свои силы, свои знания и информацию к её обнаружению.
Проходя мимо скульптуры «Две играющие борзые» мастера Эриха Шмидта Кестнера, Владимир рассказал мне, что в 17 лет едва не стал владельцем этого шедевра.
— Примечательный факт моей юношеской биографии, — сказал антиквар, указывая на собак. — Борзые находились в одном из немецких особняков, а после войны перекочевали к генералу Соммеру, на Каштановую аллею. Известный герой-танкист был большим ценителем искусства и не упускал возможность сохранить объекты эстетического наслаждения от возможных разрушений. После того, как генерал умер, кто-то из его наследников предложил мне купить скульптуру.
Мне тогда было лет 17, я жил комнате в коммунальной квартире и естественно условия для хранения борзых у меня не было. Спустя годы я узнал, что собак выкупил музей. Теперь хожу, любуюсь этой работой.
Русские самовары и вдумчивые коллекционеры
— А какой нынче спрос на антиквариат? — интересуюсь я у своего собеседника. — Ведь если зайти в любой антикварный магазин в Калининграде, то сразу видны немецкие артефакты, а вот русских совсем мало. Люди интересуются самоварами?
— Самовары чаще всего берут для утилитарного использования. Его можно поставить на даче или дома, и пить чай, когда будет настроение или придут гости. На них всегда устойчивый спрос. Если говорить о других предметах императорской России, то старинным русским иконам интерес довольно слабый.
Их по определению в области мало, так как появлялись они здесь только вместе с первыми поселенцами, везли их в небольших количествах, учитывая тогдашнее время.
С начала 90-х годов появился устойчивый рост религиозного самосознания и появляется спрос на иконы, особенно на недорогие. Однако после кризиса 2014 спрос опять резко упал.
— А немецкие предметы?
— Если это касается предметов с нацистской символикой, то продажей таких вещей мы не занимаемся. Опять же на немецкие предметы искусства и культуры, тоже очень слабый спрос. Опять же я считаю это связано с общей экономической ситуацией в стране.
Особенность Скаржинскаса в том, что он буквально помешан (в хорошем смысле этого слова на своём деле). Если бы Владимир Антонович записывал аудио-экскурсии, то они бы пользовались огромной популярностью. За время нашей беседы, я также узнал, что в Тапиау (ныне Гвардейск) жил художник Восточной Пруссии Ловис Коринт любивший рисовать питейные сцены. По настоящее время сохранился дом, в котором вырос и жил Ловис.
Другой не менее известный кёнигсбергский художник по имени Вильгельм Айзенблеттер, так мастерски исписал стены одного из ресторанов, что посетители могли сидя в заведении наблюдать пейзаж, находящийся снаружи. Мастер перенес на фрески панораму улицы почти с доскональной точностью.
Кажется, что знания антиквара — неисчерпаемы. На что не покажи пальцем, обо всём Владимиру Антонович известно, а уж остановить увлеченного человека от рассказа о создании скульптуры бога Меркурия, установленной в здании биржи, где ныне музей, никак нельзя. Однако понимая, в какой ситуации, мы находимся, мной и моим собеседником было принято решение завершить экскурсию небольшим интервью о том, что же всё-таки кроется за профессией антиквара. А начали мы с вопроса о мероприятии, которое ценится не только любителями старины, но и профессиональными арт-дилерами.
— Владимир, как вы относитесь к ярмаркам вроде «Доминиканской» в Гданьске и к блошиным рынкам в целом, которые так распространены в Европе.
— Совершенно нормально. Это замечательное мероприятие для людей. Для кого-то это возможность продать какие-то ненужные вещи, для кого-то купить винтаж для украшения интерьера. Цены на ярмарках, как правило демократичные, порой случаются чудеса и можно найти настоящие шедевры по бросовым ценам. При этом люди культурно проводят время и приобщаются к искусству, приобретают интересные для себя вещички. Если в Калининграде будет цивилизованный блошиный рынок я только «за» — буду первым покупателем.
— Много ли в Калининграде вдумчивых коллекционеров?
— К сожалению, нет. В это мы сильно отличаемся от Москвы и Санкт-Петербурга, да и от остальных областных центров России. У нас коллекционеров предметов искусства и таких чтобы системно занимались этим — буквально единицы. Думаю, чтобы пересчитать пальцев двух рук даже много.
— Вы являетесь членом российской гильдии оценщиков. Как так вышло? Есть принципиальные критерии отбора?
— Я, прежде всего член международной конфедерации коллекционеров и арт-дилеров, гильдия оценщиков — это уже вторично. В конфедерации я уже больше 15 лет, а когда меня принимали, я был первым и, пожалуй, единственным провинциалом. Наверное, оценили мои знания. Вот так я и выбился в профессионалы.
— Имеются ли ещё регалии?
— В основном я сотрудничаю с федеральными и муниципальными музеями. Делаю это бесплатно и только для того, чтобы гости, и жители разных городов увидели, и смогли оценить серьезное и достойное произведение искусства. Самая большая награда для меня, когда мне говорят «спасибо — это уже много». Писем от президента Путина ещё не получал, но вот от института представителей президента имеются.
— Как отличить подделку от настоящего антиквариата. Часто ли к вам обращаются за подобного рода услугами?
— Прежде всего, нужны научные и тематические знания о предмете. Без опыта ничего не приходит. Я знаком с некоторыми археологами, которые выходят в поле и когда им рабочие приносят найденные артефакты, они могут взять вещь понюхать и сказать какой это век. Это не шутка, я тоже могу бегло, взглянув на предмет, сказать, что это и как.
Бывают ситуации, когда необходимы специальные исследования. Особенно это наблюдается в живописи, там нужны все современные достижения науки, которые сейчас используются для определения подлинности. Это уже работа экспертов и понятно, что художник может нарисовать цветы, но заставить, чтобы они пахли — может только бог. Люди искусства вкладывают в свои творения душу, в этой энергетике, наверное, и кроется главное различие подлинника от подделок.
— Лучшие копии всё ещё производит Китай?
— Что касается самого китайского искусства, несомненно, китайцы молодцы. По всему миру они уже многие годы покупают шедевры искусства, привозят себе, а затем тиражируют. Кто-то, не скрывая, просто делает копии «а ля Рембрандт», которые иногда представляют жалкое подобие оригинала, кто-то производит более серьезные вещи. Другие, не стесняясь, подделывают оригиналы и не выдают их за подлинники.
— Каков портрет покупателя антикварного магазина? Как люди принимают решение о покупке?
— Всё зависит от людей, от их настроения, от их задач. Кто-то хочет украсить квартиру, дом, особняк, кто-то систематически коллекционирует, а кто-то, просто зайдя впервые в лавку под воздействием энергетики покупает пускай и не значительную, но вещь. Ну и конечно подарки. Что подарить, богатому известному знаменитому человеку, у которого всё есть?
Корзинку с деньгами? Это пошло и примитивно. Остаётся антиквариат. Это хороший тон и показатель культуры человека.
— Из чего состоит ваша любимая коллекция?
— Из предметов более высокого уровня, произведения искусства Кёнигсберга и Восточной Пруссии. Как говорится «где живёшь то и собираешь». Ценю бытовые и декоративные предметы из олова. Когда-то оно было дороже серебра и дороже золота. Со временем олова стало больше, но беда в том, что пожар войны уничтожил все артефакты. К тому же сама война требовала этот метал. И защитники и нападавшие плавили все, что попадалось под руку. На местах, предметов местных ремесленников сохранилось очень мало и каждый ценен по-своему.
— Как справляетесь с оловянной чумой?
— Мне помогают музейщики и реставраторы. Оловянная чума ещё та проблема и запускать её нельзя.
— Как стать антикваром, этой профессии можно выучиться?
— Антиквариат — это область знаний. Для начала можно получить профильное образование по истории искусств, дальше есть, всякие художественные школы и институты. Посещайте музеи, читайте книги. Это база, что позволит вам стать музейным работником. Антиквар же — это состояние души. Такой человек почти всё свободное время тратит на реставрацию предметов, изучение архивов, получением новых знаний и пропаганду культуры искусства.
— Чтобы пожелали читателям?
— Посещайте музеи, пропускайте через себя прекрасное. Ведь предметы старины обогащают не столько материально, сколько духовно и интеллектуально.
Текст: Александр Курбаткин Фото: Андрей Озерцов
От редакции:
Владимир Скаржинскас – эксперт, антиквар, коллекционер произведений искусства Кёнигсберга и Восточной Пруссии. Член международной конфедерации коллекционеров и арт-дилеров. Членом российской гильдии оценщиков.
Родился в 1960 году в Калининграде. Закончил среднюю школу N44. Учился в Вильнюсском Государственном университете. По образованию математик, программист. После окончания университета работал в НИИ военного ведомства.
В 1991 году вернулся в Калининград. Женат, двое детей. Ведёт активный образ жизни. Увлекается историей, краеведением, искусствами.
