Необходимость сохранения культурно-исторических объектов в Калининградской области зафиксирована в сотнях постановлений, циркуляров и решений. Однако на практике всё сводится к прикреплению на очередную ветхую стену очередной таблички: «Охраняется государством». Вот и получается, что только неравнодушные краеведы и журналисты всеми силами пытаются привлечь внимание общественности к тому или иному погибающему памятнику прошлого.
В нескольких километрах от Калининграда, в посёлке Зеленополье (до 1946 года Борхерсдорф) внимание проезжающих привлекают руины лютеранской кирхи с необычной мозаикой на восточной стене. Впервые эта кирха упоминается в документах 1481 года. Потом её несколько раз перестраивали, и то строение, развалины которого мы можем видеть сегодня, относится к периоду 1718-1735 годов. Оно было возведено из гранитных валунов и кирпича по образцу кирхи в Вустерхаузене под Берлином, без хора, с невысокой башней. в XVIII веке в кирхе появилась резная деревянная кафедра, потом крестильная купель, подаренная кёнигсбергским купцом Кейкелем, и алтарная группа работы известного скульптора Исаака Риги. В XIX веке в церкви был установлен орган. В общем, до Первой мировой войны храм верно служил духовным приютом для жителей Борхерсдорфа.
Первая мировая война унесла жизни многих прихожан церкви. И в память о них на восточной стене установили четыре мемориальные панели с фамилиями погибших и надписью: «Они погибли за своё Отечество в великой войне 1914-1918 гг». Сбоку в стену прикрепили металлические крюки, на которые можно было повесить венки и ленты. А над панелями неизвестный автор создал прекрасную мозаику из кусочков смальты в сине-белых тонах, с вкраплениями золотого. На панно размером 3 на 2,3 метра выполнено аллегорическое изображение человека, засевающего поля сражений. Поблёскивающие золотом семена падают на землю, в которой покоятся погибшие воины, и над ними поднимается молодой росток, символизирующий начало мирной жизни. В основе мозаичного изображения лежит Евангельская притча о сеятеле.
Во время боёв Второй мировой войны храм сильно пострадала: снарядами были повреждены купол и стены башни, южная сторона здания.
После войны культовое сооружение превратили в ещё один овощной склад. Для подъезда грузовиков разобрали часть стены и ризницу.
В 1990-е годы здание забросили. В 1999 году обрушилась большая часть восточной стены, остался только обломок с мозаикой. Видимо, основание мозаики дополнительно скрепляет кирпичную кладку.
Через год прогнившие перекрытия не выдержали тяжесть крыши, и она тоже рухнула.
Несколько последующих лет кирха простояла бесхозной, разрушаясь и зарастая кустарником. В 2007 году постановлением областного правительства ей был присвоен статус объекта культурно-исторического наследия регионального значения. В 2010 году храм передали РПЦ, потом провели несколько субботников, во время которых убрали обломки крыши и вырубили кустарник внутри здания. На этом всё и закончилось. Муниципальные власти говорят, что работы по сохранению лежат на собственнике, а собственник — РПЦ — не может найти средства. Возникает резонный вопрос: зачем брать на баланс исторический памятник, если заведомо знаешь, что не будет ни денег, ни желания его сохранять?
Состояние кирхи крайне плачевное, по стене с мозаикой пошли трещины, а само панно стало предметом споров между светскими историками и отдельными представителями православной церкви. По мнению которых, крестьянин в пиджаке не может ассоциироваться с Иисусом Христом из притчи о сеятеле, и посему образ не являетсяцерковным, а значит, ценности не имеет. Наверное, не все у нас в курсе, что объект не обязательно должен иметь отношение к религии, чтобы считаться культурно значимым.
Это творение уникально. По мнению экспертов, подобного произведения искусства на данную тему в технике смальтовой мозаики нигде больше нет. Кстати, мозаика послужила основой для цикла гравюр «Вечно живые» известного литовского художника Стасиса Красаускаса, за который он в 1976 году был удостоен звания Лауреата государственной премии СССР.
За почти вековую жизнь краски панно ничуть не выцвели. На утреннем солнце всё так же вспыхивают золотом семена, разбрасываемые сеятелем. Да и основные синие оттенки остаются яркими и насыщенными.
Но в результате действий погоды или рук человеческих на некоторых участках уже отсутствуют кусочки смальтового стекла.
Уникальная мозаика, которая могла бы привлечь внимание туристов, разрушается от бездействия и равнодушия чиновников. Недавно прямо у стен исторического памятника прокопали траншею для труб газопровода, даже не поставив в известность представителей собственника. И на этом фоне насмешкой выглядит дежурная табличка на стене.
Есть ли шанс на жизнь у древнего памятника архитектуры? Или он подобно многим таким строениям канет в лету? Взойдут ли семена последней надежды?
